Этот шов давно грозил лопнуть. Тонкая полоска металла между седьмым и седьмым-прим шпангоутами, возле которой время от времени плясали белесые полоски уходящего воздуха... Ньюберри все собирался пройтись по ней сварочным пистолетом или хотя бы залить герметиком, но все руки не доходили. И это, разумеется, вышло боком.
Треск расходящейся обшивки был внезапным и оглушающим. Брызнули, рикошетируя по отсеку, заклепки, удерживающие силовые кабели, взвыл рвущийся на свободу воздух. Вопль сирены и красное освещение подбросили полковника с кресла. Первые полсекунды его мучил вопрос - почему не закрылись автоматические аварийные переборки. Потом стало не до этого.
Стон металла, свист воздуха, треск чего-то там... А вы никогда не ощущали, как глаза высасывает из глазниц внутричерепным давлением? Это когда начинаешь ощущать зазор между глазным яблоком и черепом, и чувствешь, как в нем щекочет холодный поток...
Надеть скафандр он, разумеется, не успевал. Пришлось заделывать пробоину прямо так. Последние полминуты он работал на ощупь - красная пелена перед глазами полностью пожрала зрение. И когда, наконец, пронзительный ветер отпустил его, швырнув на стальной пол, а трещина, всхлипнув, подавилась последней порцией герметика, полковник бледно улыбнулся и таки позволил себе потерять сознание.
Треск расходящейся обшивки был внезапным и оглушающим. Брызнули, рикошетируя по отсеку, заклепки, удерживающие силовые кабели, взвыл рвущийся на свободу воздух. Вопль сирены и красное освещение подбросили полковника с кресла. Первые полсекунды его мучил вопрос - почему не закрылись автоматические аварийные переборки. Потом стало не до этого.
Стон металла, свист воздуха, треск чего-то там... А вы никогда не ощущали, как глаза высасывает из глазниц внутричерепным давлением? Это когда начинаешь ощущать зазор между глазным яблоком и черепом, и чувствешь, как в нем щекочет холодный поток...
Надеть скафандр он, разумеется, не успевал. Пришлось заделывать пробоину прямо так. Последние полминуты он работал на ощупь - красная пелена перед глазами полностью пожрала зрение. И когда, наконец, пронзительный ветер отпустил его, швырнув на стальной пол, а трещина, всхлипнув, подавилась последней порцией герметика, полковник бледно улыбнулся и таки позволил себе потерять сознание.